Из книги " Задумчивый рай", Москва, МО СП РФ, 1998
Александр Дробязко
ВОСХОЖДЕНИЕ К ДОПУСТИМОМУ
Раз на жизни раскачались странники снов,
стали верными мгновенью людьми,
на асфальте шаги для холодных основ,
на веселом мае снова: Люби
Вот на первой ступени глазам замерцавшей,
в танце губ ярко- сладкие сны,
от морозов своих эта страсть замерзавших
и уснувших за то, что мы часто не мы,
может время вернется в реальном и светлом,
только будет не так, как всегда,
а потом по роману в причудливо-белом,
на вершине сердца запоют: Навсегда
...только спела все ночь за себя,
с допустимой вершины в простое сейчас
Ах, судьба, ты наивная наша судьба,
снова сердце проснется, что б снова
мечтать в сотый раз...
1991
МАЙСКАЯ ПОЛНОЧЬ
Веселая мелодия над скрипом голосов,
серые квадраты оживленных стен,
и глоточек неба над желтизной огней,
и простая повесть красного окна...
там жила когда-то хитрая любовь,
а теперь под снами прячется печаль,
каждый новый вечер сбудется в любой,
с головною болью и с гримасой вдаль,
два лица мелькнуло со своей судьбой,
злой борец, заквашенный, лозунг провопил,
где-то там березы со своей виной,
а в телах и мыслях столько вечных сил...
потным жестким скрипом в полночи слова,
серые, как стрелы сверенных дорог,
досказать все сможет хитрая молва...
полночь пьяной бабой бьется о порог
2 мая, 1997
СТАКАН ПОРТВЕЙНА И БУТЕРБРОД
Вино и пища нужны желудкам!
Падает занавес. Рушится миф.
Хлеб укрываю свиным обрубком,
наливаю Приморский портвейн -
народный кумир...
никогда не сойти с человеческой сути,
осень всегда предвидит май...
А если травят ежеминутно...
Поднимай рука! Рот выпивай!
Вот и хорошо. Разрешите обрадоваться?
Постепенность анархии? Не делайте мне смешно...
одолели сторонники будущей обрядовости-
в устройстве стакана самое паршивое - дно...
и только не вечер, а только все речи,
изжога с экрана в глаза надышала,
чувство свободы легло за плечи,
особенно тем, у кого хитро-прилизанное едало,
а тем, кто со стаканом и бутербродом,
не принято исповедь жечь в суете,
на тихих могилах так много свободы...
Поминки... портвейн и бутерброд в животе
1989
ПОЛЕ ДУШИ
Весело мчится Земля ветром сметая года,
в хрупких, проворных часах дремлет судьбой навсегда,
сердца беспечный полет сбросил уроки времен,
тихое поле Души жизни не просит взамен.
Солнце надежды над ним веры ласкает свои,
песни о новой любви хрипло творят соловьи,
поле не властно себе в сладких немых небесах,
сколько хозяев над ним словом колдуют в ветрах...
Ложь на него забрела самою первой весной,
полю спокойно врала, нагло вздыхая мошной,
думала, поле без глаз вряд ли заметит подвох,
молодо, серо оно, хилые травы у ног...
жатва для лжи не нужна, только собрать свой сундук,
стон, недоверье и хрип вечный в подлунности звук,
ложь в то, что плакала Ложь, ветер отбросил в покой,
души попали под Суд, правда свалилась в запой.
Страх на лихом скакуне был непременно вторым,
с торбой хрустящих харчей сеял мечом горький дым,
все поджигал да крушил, в камни сводя чернозем,
выставив сферы знамен перед пустой чернотой...
в старость доволен собой сотни возвысил камней,
вечен и он над землей, смертью сжигая людей...
власти всегда восходить громкостью скал и гробниц,
души для Страха смешны, если есть преданность лиц.
Только заветный росток встал на рассвете начал,
первым гуляющий жлоб прямо в цветы начихал,
зависти злые глаза меряли мерой своей,
так рассудили в словах трелью инстинктов свобод...
вряд ли расстроится мир, гаммами мифов хрипя,
мчится к величиям звезд в неба шапчонке дитя,
поле Души иногда страшною мерой скорбя,
вдруг зазвучит веселей с новою верой в себя,
и застывает упрек желтым коровьим блином,
грусть только злою соплей в снег заметет под окном,
счастье увидеть легко в детских глазах озорных,
значит, средь поля Души дремлет табун вороных...
1997
ПОД НЕБЕСНЫМИ ЗАМКАМИ
Клены. Старый дворик. Шум дождя.
Мир в тумане, словно в белых снах.
Что ты шепчешь, в небо уходя?
Как любви легко на небесах?..
Там легко устроить стройный ряд
всех свиданий странствий и разлук,
у небесных замков свой обряд,
сердце подари за нежность мук.
У мечты, конечно, есть моря
с белыми фрегатами из туч,
и всегда обычная земля,
на которой спит надежды луч,
там, где ты живешь и чудо ждешь,
там, где в жизни только все всерьез,
одолеешь, доживешь, пройдешь,
будет и венок небесных роз...
Сколько в этих окнах снов любви,
сколько в них сердец и душ зовут,
сколько в них на правде и крови,
ждут, и проклиная, вечно ждут...
Что тебе сегодня до меня,
если так подкрался этот сон?..
Клены ветру верят в шум дождя,
только жизнь опять со всех сторон
1997
И.Д.
АНГЕЛ СВЕТЛЫХ МГНОВЕНИЙ
Ангел нелюбимый беспокойный странник,
все проходит мимо и всегда изгнанник...
Времени пределы... Что такое с нами?
Мы сердца загнали не своими снами.
Рассказал бы Ангел нам о светлом царстве,
нет там прозы жизни, значит не лукавства,
нет там звона меди и молчанья бронзы,
значит, лжи не стало и не станет позы.
Нет… он Ангел тихий без хромого Сразу,
не из тех, кто в жизни не солгал ни разу
Прошлое забыто. А ведь он и в прошлом,
отыскался даже в кажущемся пошлым...
Не поймет он жизни, но вернётся снова,
и судьбу отыщет в суете живого.
Беспокойный странник, вряд ли он придуман -
не всегда романтик, не всегда угрюмый
будто бы впервые, будто бы однажды,
а живет он просто и живет он в каждом...
И пока мы живы, верь без сожаленья,
есть такой и будет... Ангел Светлых Мгновений
1996-1997
РИСУНОК УЛЫБКИ
Рисунок улыбки, простой и наивный-
частица мечты и свободы на миг,
которой плевать на качнувшийся мир,
все Я приживаются в липкие Мы,
у стрелок часов путь по кругу не длинный
И вдруг вековые ступени планет
напомнят, что есть и свобода, и свет,
что есть невозможная штука - душа,
сто раз умирает и вновь хороша,
к ней снова прискачут все всадники вер,
своё прокричат о вершинах вдали...
Значит, волшебные есть корабли,
если в улыбке вздрогнул Предел...
